далекой эпохи китайско-индийского взаимодействия происходило постепенно, набирая обороты лишь в 1920-х годах. До этого времени Китай приходилось фактически заново открывать в Индии через извилистые, случайные, а иногда и вводящие в заблуждение информационные пути морской публичной сферы.

 

Китай в индийских чернилах

Самые ранние публикации о Китае на индийских языках были случайными: они появились в виде разделов учебников по географии, переведенных миссионерами и их индийскими коллегами и напечатанных в Калькутте для первых колониальных школ. Начиная с 1830-х годов, среди них были такие учебники, как "Первая география Клифта", которая вышла на бенгальском, урду, тамильском и, возможно, других языках, распространяя то, что тогда еще было крайне ограниченным европейским представлением о Китае, а также всеобъемлющую категорию "Азия". Учебник Клифта содержал краткие разделы, посвященные каждому региону "Азии", которая представлялась как состоящая из Китая, Японии, Аравии, Армении и Бенгалии. (Остальная часть Индии, Индостан, была задумана как отдельная единица и получила свою собственную главу). В переводах Клифта также приводились карты, показывающие взаимное расположение Индии и Китая, а также несколько страниц основной информации по географии Китая. Хотя книга Клифта посвящена в основном физической географии, в ней есть и несколько культурных подсказок: в ней утверждается, что "китайцы в основном поклоняются Будде, а их пророк - Фу-Хи" (это ссылка на легендарного первого императора Фукси). Если это и было неверным утверждением, предполагающим, что Фукси был основателем буддизма, то оно отражало то, что в то время, когда Клифт писал свой учебник, европейцы еще имели путаные представления и о буддизме, и о Китае. Тем не менее, даже продолжая пропагандировать подобные заблуждения, переводные географические издания начали распространять признание того, что "религия Бодха" была общей для всей Азии. Как объяснялось в индийском издании "Джуграфийи" Джорджа Дункана, среди китайцев "общей религией является поклонение Будде [бодх-парасти], как и среди бирманцев и сиамцев, хотя китайцы поклоняются Бодху под именем Фу".

К 1840-м годам коммерческие связи Индии с Китаем способствовали росту спроса на более подробную (и достоверную) информацию об этом регионе, особенно о возможностях торговли. Поскольку британские и индийские купцы все больше соперничали за прибыльную торговлю опиумом, сотрудник фирмы парси с филиалом в Гуанчжоу составил труд на языке гуджарати, чтобы лучше информировать своих соотечественников. Книга Ковасджи Сорабджи Пателла, опубликованная в Бомбее в 1844 году, начиналась с предисловия, в котором объяснялось, как европейские торговцы получали различные коммерческие преимущества в результате лучшего понимания Китая. "Эта книга была написана на благо наших соотечественников, потому что наши люди тесно связаны с этой страной, и многие из наших соотечественников также получают от нее большую прибыль. Тем не менее наш народ остается в значительной степени невежественным относительно столь важного места. Из-за своей неосведомленности о многих вещах им приходится сталкиваться с большими препятствиями в своем бизнесе, приносящем прибыль, в то время как европейцы, благодаря своим более глубоким знаниям [о Китае], могут вести свои дела, а наши люди отстают". Стремясь исправить ситуацию, исследование гуджарати Пателла о Китае было интеллектуальным предприятием в общественных интересах. Тем не менее, в результате этих британских преимуществ ему пришлось черпать значительную часть своих данных из англоязычных источников, что послужило сигналом для трехстороннего евразийского "триалога" - между Китаем, Индией и Европой, - который будет повторен и в других более поздних книгах.

В торговых главах своей книги, особенно в разделе, посвященном различным видам продукции, Пателл мог опираться на свои непосредственные наблюдения. Но поскольку его собственный опыт ограничивался портовыми городами побережья - в первую очередь Гуанчжоу, - для получения информации о неизвестных внутренних районах, и особенно по административным и историческим вопросам, он должен был полагаться на уже более мощную имперскую информационную систему. Для написания глав о географии, правительстве и других институтах Китая он обратился к таким английским текстам, как "Путешествия по Китаю" сэра Джона Барроу. Основанный на опыте Барроу как члена первого британского посольства в Пекин в 1790-х годах и его последующем изучении китайского языка, этот труд был широко известным источником, хотя, появившись в 1804 году, он уже устарел к тому времени, когда Пателл использовал его.

Поэтому за более свежей информацией Пателл обращался к "Китайскому репозиторию", издаваемому протестантскими миссионерами в Гуанчжоу, который не только предоставлял новости, но и исследовал исторические и культурные темы, хотя и с явно христианской точки зрения. Благодаря усилиям китайских авторов и языковым исследованиям миссионеров, "Репозиторий" стал, пожалуй, первым китаеведческим журналом, что свидетельствует о том, что Пателл тщательно отбирал источники. В качестве руководства по языку он также использовал "Хрестоматию китайского языка на кантонском диалекте" редактора-основателя "Репозитория", американца Элайджи Коулмена Бриджмена (1801-1861 гг.). Таким образом, даже те начинания в области межкультурного взаимопонимания, которые напрямую вытекали из коммерческих связей, как это, очевидно, делал Пателл, должны были обращаться к миссионерам для решения лингвистических, культурных и исторических вопросов, которые лежали глубже экономических и политических.

Результатом проницательного сочетания Пателлом своих собственных поисков и поисков его более многочисленных христианских предшественников стало масштабное расширение информации, доступной индийским читателям - по крайней мере, тем из западной Индии, кто читал на гуджарати. Остальным индийцам пришлось бы ждать книг на своих языках или самим обращаться к английским текстам.

В то же время знакомство Пателла с китайской историей заставило его столкнуться с загадкой многочисленных хронологий и систем датировки, которые вызывали недоумение и у европейских ученых. Поскольку Пателл был членом зороастрийской общины парси в Бомбее, которая была вовлечена в споры о своем собственном религиозном календаре, эти вопросы оказались ближе к дому. Так что после многих лет сравнительных исследований в 1866 году Пателл опубликовал новаторскую книгу с таблицами, в которых указаны соответствующие даты между христианским, иудейским, греческим, зороастрийским, индуистским, мусульманским, китайским и даже японским календарями. Но она была опубликована в Лондоне, а не в Бомбее, и на английском, а не на гуджарати. Написанная в диалоге с британскими и французскими востоковедами, чьи работы он цитировал, она была его княжеским возмещением прежнего долга перед европейскими исследованиями Китая. Пателл открыл свою книгу строкой из латинского поэта Горация, которая отражает практическую этику этого торговца, превратившегося в ученого: Omne tulit punctum qui miscuit utile dulci (Тот заслуживает всеобщего одобрения, кто смешивает приятное с полезным).

Из Калькутты в Китай с мистером Коркораном

Через четыре года после того, как в Бомбее была напечатана книга Пателла о Китае, в 1848 году в издательстве Баптистской миссии на окраине Калькутты вышел первый из двух объемных томов новаторского труда на урду под названием "Тарих-и